Категория: Экзекуция

— Место работы? – суровым тоном спрашивала меня молодая женщина следователь.

— Временно не работаю, — отвечал я, стоя перед её столом.

— На что тогда живешь? – внимательно глядя мне в глаза, продолжала она допрос.

— Какое это имеет значение? – смущенно отвечал я.

— Отвечай! – отдала приказ она. – Тут я определяю, что имеет значение, а что нет!

Я опустил собственный взгляд, совсем не зная, что и сказать. Дело в том, что некоторое количество дней вспять я приехал из Рф в Украину. Мой визит был осуществлен с деловыми целями, я менеджер одной известной компании приехал сюда для заключения некоторых договоров с нашими филиалами. Я сам не знаю, для чего так нахально соврал следователю, о том, что нигде не работаю. Просто мне в некий момент стало постыдно гласить таковой привлекательной девушке, что я служу в компании занимающейся созданием презервативов. Сейчас деньком я сделал все свои рабочие дела, и на завтрашний день у меня должен быть самолет из Киева в Москву.

Но, теплым вечерком, мне вдруг стало скучновато посиживать в гостиничном номере, и я решил малость походить по Киевским улочкам. Все было нормально, я никого не трогал, умиротворенно гулял, познакомился с прекрасными девицами, но к огорчению они очень торопились и провести этот вечер со мной у их не вышло. Зато мы обменялись номерами и пообещали друг дружке, что скоро обязательно встретимся. После прогулки я уже было собирался пойти назад в гостиницу чтоб лечь спать, но не здесь то было. Меня без всякого разъяснения схватили люди в гражданском и под радостное размахивание корочками, увели в местный милицейский участок. Мои напрасные пробы разъяснить им, что я мирный гражданин, к тому же зарубежный, ничего не нарушал – провалились.

— Означает воруешь чего-нибудть? – прищуривая свои красивенькие глазки, спрашивала она.

— Ничего я не ворую! – разозлено ответил я.

— А ну-ка сбавь тон, заткнись и гласи чем занимаешься?! – прикрикнула она на меня своим милым, но императивным голосом.

— Гондоны продаю! – обиженно бросил я. – Довольно разъяснений, либо поведать поподробней о том как я это делаю?

— Ты у меня все расскажешь! – без всякого стеснения произнесла она.

— Слушайте, что вам нужно? Вы без всяких оснований задержали гражданина другой страны, который ничего отвратительного ни сделал, я требую разъяснений!

Она не направляла на мои слова никакого внимания. Такое игнорирование действует на нервишки как слабенькие удары током. Её длинноватые пальчики с накрашенными ноготками не спеша перебирали какие-то непонятные бумаги, а глазки то и дело сверкали от света настольной лампы. По ту сторону окна уже стемнело, и ветер свежайшим потоком залетал в открытые оконные створки. Обстановка напомнила мне некий кинофильм про шпионов, и конкретно в том месте где неудавшегося шпиона ловят, приводят на допрос в комнатку где за столом посиживает человек, из освещения одна только лампа и томная неопределенная атмосфера царствует всюду.

«Вот попал, — поразмыслил я».

— А ну встал смирно! — кликнула она, заметив как я оперся на одну ногу.

— Да какого хрена вы здесь орите? – ошеломленно откликнулся я. – Я вам не собака что б так командовать!

Она поднялась из-за собственного стола. На ней были темные, элегантные, обтягивающие её отменную фигуру, штаны. Темные лаковые туфли на шпильке, и белоснежная шелковая блузочка. Цвет волос был русый, но цветом больше склонялся к рыжеватому, а при бликах настольного освящения казалось, как будто она прибыла из некий прекрасной сказки в виде пламенной принцессы. С виду ей менее 25-ти, молодая особа. Ростом как я, приблизительно метр восемьдесят с учетом шпилек, естественно же-) Она выпрямилась и подошла ко мне грациозной походкой.

Вот ее лицо прямо напротив моего, я уже чувствую теплое дыхание и запах духов. На привлекательном лице девицы, я смог рассмотреть богатство малеханьких веснушек. Голубые глаза пронзали меня как будто стрелы на старых полях схваток.

— Не собака говоришь? – шепнула она мне на ушко.

Я ощущал как практически пьянею от ее замечательного голоса становясь мягеньким как пластилин. Каждое её движение пропитано некий соблазнительностью.

— Нет, я человек, — так же тихо шепнул я.

— Ты разочаровываешь меня этим, — облизывая свои губы, отвечала она.

— Разве? Почему вас это разочаровывает?

— Так как я желаю чтоб ты стал собакой, — кладя свои ладошки для себя на талию шептала она.

Я механично опустил свои глаза вниз и уставился в бляшку её ремня.

— Смотри мне в глаза животное, — поднимая рукою мой подбородок, тихо отдала приказ она.

Я не знал, что ответить на такие проделки. Лупить женщин у меня руки не подымаются, орать в данной ситуации тупо, она ведь расслабленно говорит. Все мое тело онемело, как будто в него ввели сотку кубиков новокаина, я даже головой пошевелить больше не мог и стал дышать через один раз.

— Верно, что молчишь, — запустив свою руку в мои волосы и потеребив их, похвалила она. – Ты должен молчать и далее, гласить будешь только когда я прикажу, ссать и спать будешь когда я прикажу. Ты моя собака.

С этими словами она облизнула мою щеку своим мокроватым языком. Я, кажется сообразил какую игру она затеяла. Юная женщина, папа которой наверное влиятельный человек посадил её на это место. Она вероятнее всего практикуется тут в качестве обыденного следователя, совершенно не так давно окончив милицейскую академию. Она привыкла получать от жизни всё. Вон тот новый бмв припаркованный под окнами, вероятнее всего принадлежит ей, она получила его в подарок на денек рождение от папочки. От её шикарного тела пахнет дорогими духами, которые навряд ли можно для себя позволить на обыденную заработную плату украинского милиционера. Она обычная начинающая стервочка со своими приколами. Ей просто захотелось поиграть в крутую мисс защита порядка, таким вот необыкновенным методом. Я даже был бы не против подыграть не будь я сам таким же как она! Там в Москве у меня осталась женщина которая живет в моем доме на правах рабыни. Я сам государь и не могу быть чьей-то собакой!

— Слушай милочка, я тебя отлично понимаю, но дома меня ожидает одна шлюшка, которая носит на собственной узкой шейке собачий ошейник и ползает передо мной на истертых коленях. Я бы с наслаждением поиграл в твои игры в качестве нижнего, но извини, не могу, я привык командовать и не привык когда командуют мной! Выпустите меня, я ничего не нарушил, у меня днем самолет в Москву.

— Молчи глуповатый, — она приложила к моим губам собственный указательный палец, — тебя ни кто не будет спрашивать, я так желаю, означает тому и быть. Сообразил?

— Нет! – резко ответил я.

— Охорона! Заберіть цього ідіота і посадіть у камеру! – отдала приказ она двум мужикам в форме.

— За что? – злостно орал я.

— Посидишь пару суток, а мы пока выясним кто ты есть по сути! – с драматичностью произнесла она отвернувшись.

— У меня завтра самолет, если я на него опоздаю, я повешу вас всех к чертовой мамы!

— Угроза должностному лицу карается строго! – предупредила она, косясь на меня своим лисьим взором.

— Да вы все сума посходили, я буду сетовать!

— Сетуй. – Она помахала мне своими пальчиками и села за стол. Меня увели.

Куда меня посадили было нереально именовать камерой, быстрее это карцер. Помещение величиной с дачный сортир. Ни сесть, ни встать. Прошло совершенно малость времени, может быть минут 15-20, когда тело начало сводить я сообразил, что не протяну тут и часа. Я начал орать.

— Выпустите меня, я все сделаю!

Через несколько минут меня уже вели повдоль по коридору, назад в её кабинет. Закинули, поставили прямо перед столом.

— Отлично, твоя взяла, давай создадим так, как ты хочешь, и покончим с этим.

Она подняла свою голову и посмотрела на меня своим хитрецким взором. Улыбнувшись, произнесла:

— Раздевайся!

— Для чего?

— Для начала устроим обыск! – непосредственно произнесла она.

— Вообще-то я задумывался, так как я мужик, то и досмотр должен проводить мужик?!

— Ты хочешь раздеться перед мужиком? – подозрительно спросила она.

— Нет естественно, ты не так сообразила…

— Не тыкай мне швабра! Я приказываю обращаться ко мне по имени отчеству!

— Отлично. Как вас именовать?

— Юлия Степановна!

— Отлично Юлия Степановна, пусть будет по-вашему, — через зубы процедил я.

«Пусть эта сучка получит моральное ублажение от того, что унижает меня, пользуясь своим служебным положением, — задумывался я. Будь она не в кресле следователя, а скажем у меня дома, я бы ей устроил сучью жизнь».

Как обычно случается в схожих ситуациях, самым унизительным кульминационным моментом является снятие последнего куска одежки, после которого ты остаешься совсем нагим. Как раз тогда она оторвалась от собственных бумаг и уставилась на меня взором глубочайшего ожидания.

— Давай резвее! – отдала приказ она. – Может тебя ускорить?

Я малость удивился от таковой наглости. Она мгновенно встала и подошла ком мне. Я оставался бездвижно глядеть в ее глаза, как вдруг совсем внезапно словил гулкую унизительную пощечину. Казалось, как будто этот шлепок разлетелся по всей окружении, трезвоня во все голоса о моем первом унижении.

— Живо, скот! – проурчала она своим сладким голоском. – Я желаю побыстрей обнажить тебя.

Я закрыл глаза от испытуемого позора и сбросил с себя последнюю деталь. Она поглядела на меня с наигранной брезгливостью, немного скрутив свои губы бантиком, но глаза не околпачивали, они излучали глубочайший огнь и предвкушение. Я не качек, да и не трухло, наружность полностью для себя рядовая, и ей это похоже нравилось. Она снова смерила меня своим хитрецким взором и стремительно отодвинула, роскошными ножками, мои вещи в угол кабинета.

— Что ж, обыскивайте Юлия Степановна, я весь ваш, — со вздохом просил я.

— И нужен ты мне больно? — заливаясь от смеха. — Еще обыскивать тебя!

Я впал в шок. На меня как будто вылили ведро с помоями.

— И для чего вы меня тогда раздели? – глупо спрашивал я, глотая обиду.

— А вот для чего!

Она взяла со стола толстую книжку и в раскрытом виде всунула её мне в руки.

— Что это? – удивился я.

— Конституція Україні, дорогой мой! – она ткнула пальцем в 1-ый попавшийся пункт и отдала приказ читать.

— Вы в собственном уме? За каким чертом мне читать конституцию Украины?

Юлия схватила меня за волосы и грубо, как будто шаловливого школьника, отвела в угол, поставив около какого-то стального сейфа. Книжка чуть ли не выпала у меня из рук. Вся эта картина отдавала цветами некий ненормальности.

— На колени, бегом! – отдала приказ она.

Вообщем её глас был очень необыкновенным, он звучал как будто из уст глупенькой, малость шипилявенькой школьницы, и вся речь была очень обычный, но за этой простотой пряталось харизматичная личность. Когда она приказывала другому человеку что ему делать, то совсем не замечала в этом ничего такового, как будто командовать и унижать это такое же обыденное дело как сходить в магазин за хлебом.

— Я желаю чтоб ты встал на колени и приступил к чтению! – повторила она.

Это могло бы показаться как будто я оправдываюсь зная — что если я не подчинюсь, эта юная стервочка вызовет охрану и меня снова уволокут в прохладный карцер, но я и взаправду этого не желал. Тем паче вся эта ситуация показалась мне необыкновенной, а фантазия рыжеволосой бестии склоняла мое любопытство срочно выяснить что все-таки будет далее. И я встал. И я начал читать. Страшно запинаясь, некорректно произнося слова, короче нестерпимо. Медлительно я осилил первую страничку, периодически посматривая на её длинноватые ножки. Всегда она заставляла перечитывать отдельные предложения, произнося их как можно громче. Это смотрелось нестерпимо, тупо и унизительно. Я в самых ужасных фантазиях не мог бы для себя этого представить. Читать конституцию чужой страны в оголенном виде и стоя на коленях перед юной сучкой, это конец…

— Хватит! – отдала приказ она. – Твій українська мова просто жахливий! За это будешь наказан.

Она заботливо забрала у меня книжку и убрала её. После чего грубо схватила меня за волосы и потащила к собственному столу. Здесь началось то, чего я всегда страшился. Для меня честно говоря, нет ничего такового ужасного в том, что я разделся перед прекрасной женщиной. То, что встал перед ней на колени, очень унизительно, но еще не фатально. И даже то, что она говорит со мной как с животным, меня не настолько подавляет. Больше всего я боюсь порки ремнем либо кнутом. И когда она бросила меня лицом в стол, оставив загнутым к верху зад, я сообразил – дело плохо. Адреналин выбросился в кровь, когда послышалось звяканье её бляшки. В голове проносились мысли – «вот и всё, вот я и опущен». Порка это страшно. Просто нестерпимо вытерпеть когда сам знаешь какого это, пороть зад человека…

Её ремень со свистом рассек воздух и врезался верно мне в зад. Я непроизвольно вскрикнул. Снова. Я стиснул зубы.

Обычно когда я порю свою рабыню, я делаю это плавненько, по нарастающей, а здесь в меня приложили сходу все силы с первого же удара.

Было больно. Было унизительно. Я вытерпел как мог. Под конец я не выдержал, развернулся, и заместо того чтоб накинуться на нее, моя голова уткнулась ей в ноги.

— Юлия… Юлия Степановна, — молил я, наплевав на честь. – Прошу хватит. Я больше не могу.

Перед моим лицом, в нескольких сантиметрах появились её темные лаковые туфли на шпильке. Тупо естественно, но почему то мне вдруг причудилось, что она обязательно захотит забить эти шпильки в мой рот, как будто я сосу член. Тогда бы я вправду попал. Такое унижение мне уж точно не стерпеть. Но она решила все проще: просто поставила свою ногу мне на затылок и прочно придавила к полу.

— Ну что сученок? Сейчас ты согласен со мной? – послышался глас сверху.

— Да Юлия Степановна, согласен, я ваш пёс, — жалобно пробормотал я.

«Видела бы меня на данный момент моя рабыня, — задумывался я».

— Встань швабра! – отдала приказ мне Юлия.

«Что она на этот раз выдумала?».

Я встал на колени и распрямил спину.

— Нет, — захохотала она, — встань на ноги, как человек.

«Без сомнения, что-то очень дерзкое, по другому, для чего мне вставать на ноги?».

Я поднялся. Мои глаза были на уровне её глаз. В их глубине как будто горел исконный костер страсти и любви. Было в их и, что-то животное, как будто от очень гибкого и прекрасного животного. Я безвыходно склонил голову вниз и ждал экзекуции. Но ее не последовало. Заместо того, она прочно обняла меня обеими руками и начала страстно целовать. Её остренький язычок в один момент облизал все моё лицо. Она с жаром целовала меня в засос, при всем этом издавая нежное и сладкое урчание. Я впал в оцепенение. Юлия взяла руками мой жесткий член и оцепенение сходу пропало.

— Кто ты? – лаского шептала она.

— Животное, — вздохнув, ответил я.

— Глупенький, ты нежное животное, — хихикнула она. – Ты зайчик… нет ты тигренок.

Мой член стал упираться в её живот.

— М-м-м… да ты тигр, а не тигрёнок…

Я был в замешательстве. Сейчас я тигр! Кем я буду через 5 минут? Носорогом?

— Ну же обними меня! – страстно просили её мокроватые губки.

Я обхватил её и придавил к для себя. Мы соединились в пламенном поцелуе неожиданной страсти. Мои руки медлительно скользнули вниз и легли на её упругую попу. Я придавил её еще посильнее. Она 2-мя плавными движениями спустила свои брючки и откинула в сторону блузу, оставшись в одних только беленьких шелковых трусиках с узорами и узорами по бокам. Поглаживая её писечку, я медлительно подобрался ниже, к её увлажненной киске. Трусики были влажными, мои пальцы отодвинули их в сторону и лаского просочились в её дырочку. Она своими ручками надрачивала мой возбудившийся до максимума член.

— Я желаю тебя, — тихо мурлыкнула Юля.

Обеими руками я обхватил её за талию, малость приподнял от пола и согнул ноги в коленях, приседая и пытаясь насадить в нее собственный член. Когда он вошел, она эротично вздохнула и закатила глазки. Я прочно держал её ножки в собственных руках и делал ритмичные движения. Она стонала. Я рычал. Мы соединились в одно целое и утопли в нескончаемом потоке радости.

— О-о! Да-а-а! Милое моё создание, — через губки шептала она.

Еще 5 минут вспять около моего лица были её каблуки, а сейчас моя сперма вот-вот стукнет в неё.

— А-а! Тигр… М-м-м… М-м-м…

Когда она испытывала оргазм из её уст исходили какие-то украинские слова, мне к огорчению не удалось их осознать, но невзирая на это я был безрассудно рад.

Вдруг в кабинет постучали. Я был обязан отпустить её и здесь же кончил, заливая ей живот и лобок. Она игриво, но испуганно посмотрела на меня и стремительно поцеловала. В этом поцелуе соединились все поцелуи всех дам на свете, он был жарким и незабвенным.

— Одевайся, выходи на улицу и ожидай меня! – стремительно произнесла она, натягивая свои штаны.

Я стремительно оделся. На выходе мне попались пытливые лица украинских милиционеров, как будто они знали, что происходило за дверцей.

Я стал ожидать Юлию. На улице была абсолютная тьма. Вдали шумели деревья.

— Садись, я подвезу тебя в аэропорт, у тебя самолет скоро, — произнесла Юля, шагая мне на встречу, и пикая сигнализацией на собственном бмв.

Мы умчались прочь.