Категория: Подростки
(отрывок из повести «Золотой клевер»)
…В школе я вообщем не помышлял об любовных контактах с девченками. Мысли, естественно, бродили всякие, чувства кипели необъезженные. Но всё это буйствовало в области желаний и потаенных грёз. Меж фантазиями и реальностью находился крепкий слой «правильных» психических установок, навязанных криводушной публичной моралью. Мне казалось, что, очутись я голым наедине с нагой женщиной, — здесь же помру со стыда.
Окончив школу в своём провинциальном городишке, я отправился в краевой центр — поступать в институт. Мне ещё не исполнилось 17-ти, так как в школу я пошёл с 6 лет. Но поступить с первой пробы не удалось. Я стал студентом только через год. Зато в период тех, неудачных, вступительных экзаменов познакомился с умопомрачительной женщиной — лёгкой в разговоре, весёлой и увлекающейся всем (также всеми) попорядку. Понятно, что инициатива знакомства полностью принадлежала ей. Звали её Наташа. Она проживала в краевом центре совместно с родителями, обучалась в институте искусств. И была старше меня года на два с половиной.
Осень и зиму я честно «отпахал» на заводике в своём родном городишке. Весной же решил перебраться в «столицу» края, чтобы набрать умственный разгон перед 2-ой попыткой поступления. Близость к вузу с его предварительными курсами и возможность посещать научную библиотеку повышали, по моему воззрению, шансы на фуррор. Работу я нашёл сходу. Устроился дворником, чтоб каждый денек, не считая ранешнего утра, был свободен. А вот с жильём появились трудности. Наташа, с которой я возобновил дружбу сходу после приезда, предложила мне поселиться у их, пока не подыщу для себя отдельный угол. Предки Наташи ничего против не имели. Квартира была трёхкомнатная, потому я практически не стеснял её жителей. Я ночевал на диванчике в зале, а хозяева располагались по своим спальням.
Весна стремительно набирала силу, и в один прекрасный момент предки собрались в выходные на дачу — готовить грядки к посевному сезону. В ночь на воскресенье мы остались вдвоём. У Наташи тогда было расчудесное настроение — она стопроцентно оправилась от расставания с последним возлюбленным и была готова обзавестись новым. Но наличие в квартире моей личности временно остановило подбор кавалеров. Ибо не многим кандидатам в друзья, приглашённым в гости, могло бы приглянуться присутствие на заднем плане кого-либо третьего. Втолковывай позже такому претенденту, что я — всего только квартирант, а не то, о чём он поразмыслил.
Своё красивое настроение Наташа желала сделать ещё лучше. И меня не бросить в стороне. Она повелела разложить диванчик, превратив его в всеполноценную кровать (обычно я спал, не откидывая диванную спинку), постелила чистую простыню. И бросила рядом с моей свою подушку. «Не забудь перед сном приять душ, — многообещающе улыбнулась она. — Я тебя жду».
К собственному изумлению, я не погиб, очутившись с женщиной в одной постели. Даже не растерял сознание. Хотя меня сначала и колотило от возбуждения и ужаса. Трясло, как центрифугу со смещённой осью вращения. Из-за естественного месячного «недомогания» Наташа не могла допустить меня до собственной центральной святыни. Но мне с лихвой хватило и компромиссного варианта. Она уверенно взяла моё богатство в ротик и стала ритмично всасывать его и отпускать назад. Я балдел, потел, белел (либо, может, багровел — кто там, в мгле, лицезрел!) и сопел. Другими словами — жил. И, нужно признать, это были никак не самые худшие минутки моей биографии.
Вот так у меня и вышло дебютное зание дамы. Ну, а то, что это случилось не самым стандартным образом… Видимо, тут сказались плоды извращённого коммунистического воспитания. «Мы пойдём другим оковём!» — эта главная фраза юного Ульянова (потом дедушки Ленина) впечаталась в наши мозги сызмальства. Почему совсем не умопомрачительно, что другим оковём пошли и мы с Наташей…
Итог моего наслаждения Наташа деловито использовала для ухода за своей наружностью. Когда она языком и губками впритирку приблизила момент чувственного взрыва, то перехватила инициативу рукою, и обильная разрядка оросила мне грудь и животик (ибо я бессильно лежал на спине). Выжав из меня все соки, Наташа стала покрывать ими своё лицо, роскошно втирая пальчиками, как будто крем. Попутно разъясняла, что натуральная косметика существенно превосходит искусственную. Мол, она не раз убеждалась в этом на своем опыте…
С той ночи Наташа принялась учить меня любовному мастерству. Терпеливо, вдохновенно и без всякого расчёта на приручение меня в качестве собственного супруга. Просто ей нравилось управлять новичком, нравилось отдаваться и благорасположенно принимать моё исступленное обожание и мою признательность. Предки, как я мог судить, не догадывались об углублении наших отношений. «Тренировки» всегда происходили в их отсутствие. Хотя один раз я всё же нарушил правила конспирации. Как-то, не способен унять нетерпёж, прокрался ночкой в спальню Наташи и припал к её груди. Предки были дома, причём их комната размещалась напротив, отделённая от нас только узким коридорчиком и дверцей с рифлёным стеклом. Шумоизоляция — нулевая. Наташа не стала осуждать меня за пылкость. Она всегда — и днём, и ночкой — оставалась хорошим человеком и неотказной подругой. Она легла на пол, на ковровую дорожку, чтоб не беспокоить папу с матерью скрипами кровати, и мы потрясающе провели внеочередное любовное занятие.
Когда я поступил в институт, где мне предоставили койко-место в общаге, то стал видеться с Наташей всё пореже и пореже. У неё появился длительный ухажёр, у меня — привлекательная пассия. Скоро Наташа вышла замуж, сменила фамилию и куда-то переехала от родителей. Куда — я не ведаю до сего времени…


