Категория: Экзекуция

За то, что Эмили отказалась облизывать пальцы моей помощницы мы решили ее выпороть. Поначалу я желал придумать чего-нибудть повеселее, но позже мы вспомнили, как ярко она отреагировала на свое 1-ое знакомство с плетью, и нам захотелось развить данную тему.

Кейт приковала нашу игрушку к особым крючьям в потолке и полу так, что она оказалась растянутой посредине каюты. Веревки, тянущие ее руки и ноги в различные стороны были натянуты так очень, что она практически не могла двигаться, а узлы на запястьях и щиколотках очень впивались в кожу. Я всегда обожал эту картину – полностью нагая женщина с обширно разведенными ногами и руками, способная только мотать головой и немножко вилять попкой застыла в прохладной каюте в ожидании порки. Сейчас вид был в особенности великолепен – голубые глаза Эмили сверкали, как два алмаза, белокурые волосы спадали до пояса, а светло розовые соски на большой, но крепкой, груди стояли торчком. Я подошел к связанной девице, немного пробежал пальцами по светлым волосам понизу ее животика и скользнул ладонью меж ног.

— До сего времени не успокоилась? – удивленно спросил я, когда мой палец просочился в ее еще мокроватую от смазки дырочку.

Она ничего не ответила, и я заткнул ей рот специальной круглой палкой с затягивающимися на затылке веревочками.

— Ыыыээаыаэ? – звучно промычала она, пытаясь выпихнуть кляп.

— Чтоб язык не откусила, — объяснил я, затянув завязки потуже. – Бывает такое. А орать это не мешает! Можешь возмущаться сколько влезет – нас это нисколечко не смущает!

Я улыбнулся и, потрепав ее по груди и ущипнув «на прощание» за сосок, отошел и сел в стоящее в углу кресло.

— Давай, Кейт, работай!

Женщина размахнулась и нанесла 1-ый удар. Плеть хлестнула по бедру пленницы, опуталась вокруг него, щелкнула узелком по внутренней стороне чуток пониже половых губок, и со свистом отлетела вспять. Из глаз Эмили, брызнули слезы, и она закричала так, что я чуть ли не оглох. На ее бедре разгоралось красноватое полукольцо. Оно начиналось снаружи и заканчивалось броским пятнышком на месте «приземления» узелка.

«Пожалуй, для первого удара это слишком» — поразмыслил я, но решил не вмешиваться. Ведь Кейт рисковала жизнью, чтоб угодить мне и притащить эту девку сюда. Почему бы не позволить ей тоже развлечься?

Моя пиратка не спешила – прогуливалась вокруг собственной жертвы, поглаживая ее плетью по бархатной коже и выбирая место для последующего удара.

Маленький взмах, и грубая плетеная кожа хлестнула по нежному животу девицы, приблизительно на ладонь ниже пупка. Упс… А это напрасно! Там уже был след от удара и на месте скрещения старенькой и новейшей полосы появился красноватый рубец. Эмили орала сумасшедшим голосом, слезы текли градом, а кожа покрылась испариной.

— Эй, — окрикнул я Кейт. – Не увлекайся! Этот след сойдет не ранее чем через пару недель, а ты знаешь, что я такового не люблю. Лупи больно, но не уродуй!

— Извини, просто промахнулась, — с ухмылкой ответила она. — На данный момент исправлю.

Она достала из лежащего в углу мешка коробку со льдом (и где она его отыскала?), и приложила один кубик к свежайшему рубцу над лобком девицы. Поводила им в стороны. От тепла жаркого тела лед начал таять и по коже побежала большая капля. Не давая ей скатиться вниз, Кейт наклонилась и слизнула ее. Позже прошлась язычком по пересекающимся темно-розовым полоскам и опять приложила лед.

— Так сойдет еще резвее! – усмехнулась она.

«Черт, а ее ведь заводить истязание этой девчонки еще посильнее, чем меня! Вон, как глаза поблескивают! Кажется, что на данный момент она на нее набросится!»

Но пиратка не набросилась на Эмили, а, отойдя на шаг вспять, вновь взмахнула плетью. Сейчас удар пришелся на попу, но со старенькым не пересекся – аккуратненько заалел параллельной полосой на ласковой белоснежной коже.

Пленница уже плакала в полный глас и дергалась во все стороны в сумасшедшей попытке убежать. Веревки еще посильнее впились в ее руки и ноги, от их появились мелкие ссадины. Но она, кажется, даже не замечала этого, продолжая бесплотные пробы вырваться.

— Всё, — произнес я, — Заканчивай. Я не желаю портить ей шкурку, даже не успев насладиться ее красотой.

— Отлично. Можно последний удар?

Я поглядел на Кейт, возбужденно дышащую и азартно поглаживающую плеть. Позже поглядел на Эмили – кажется, она уже отдышалась от последнего обжигающего удара и сейчас с надеждой смотрела на меня.

«Запрети! Воспрети ей! Пожалуйста!» — читалась у нее в очах самыми большими знаками, какие только можно представить.

— Я научилась очень прекрасному удару! Будет грустно, если ты его не узреешь! Я немного! Обещаю, что ничего не ней не испорчу! – затараторила пиратка, чувствуя, что я колеблюсь.

— Тогда просто покажи движение! Только легкое касание!

Мне было вправду любопытно, какой фокус освоила мой несносная извращенка, но истязать Эмили я больше не желал. Наказание необходимо уметь впору приостановить, по другому оно преобразуется в тупое истязание, которое не доставляет никакой радости.

— Отлично, — согласилась Кейт. – Просто касание.

Она покрепче ухватила плетью, но я перехватил ее руку.

— Ты слышала мой приказ, — агрессивно произнес я.

— Да, капитан. Я не очень.

Она взмахнула плетью. Замах вправду смотрелся слабеньким, вот только хвост плети пошел не сверху либо с боковой стороны, как обычно, а снизу ввысь, меж растянутых в стороны ног девицы, и приземлился точно меж губок, щелкнув узелком по клитору.

Эмили взвыла, ее лицо одномоментно налилось краской, и она со стоном повисла без эмоций на прикованных к потолку руках.

— Ты с разума сошла! – закричал я на свою ассистентку, а она, откинув плеть в сторону, шагнула ко мне.

— Ничего ей не будет! Через полчаса очнется, а через пару дней уже будет отрадно прыгать собственной дырочкой на твоем члене!

— Я как-то пораньше ее отыметь собирался! – зло огрызнулся я.

— Естественно, пораньше необходимо! Тебе-то какая разница? А эта девка потерпит! – свирепо рассуждала пиратка. — Но какой потрясающий удар! Два денька киска будет огнем пылать от хоть какого прикосновения! Вот мы с ней позабавимся, когда очнется! Ты ведь не сердишься на меня, за что я тебя не послушала? Можно было и посильнее хлестнуть…

Она вдумчиво поглядела безвольно на висячую Эмили, очевидно прикидывая, чего бы еще такого с ней вытворить.

— Я не сержусь, — ответил я на ее вопрос. – Я просто накажу тебя за нарушение приказа.

— Ой, а давай прямо на данный момент накажешь! – забавно воскрикнула она, развязывая поясную веревку на моих брюках…

***

После часа безумий мы лежали на кровати и отдыхали. Я перевернулся на бок и поглядел на прикованную прямо напротив нас Эмили. Кажется, она издавна пришла в себя и лицезрела огромную часть наших утех.

Стоит признать, что Эмили оказалась очень смешной игрушкой. И дело не в ее красе, хотя, признаюсь, она впечатляет. Дело в нраве. Сейчас, стоит она растянутая среди каюты, исхлестанная плетью, с обожжённой ожесточенным ударом промежностью. Должна быть испуганной и забитой. Но нет! Ее глаза пылает яростью! В ее душе есть стержень, который делает наши игры еще увлекательнее. Она отступает, но не сдается, подчиняется, но не преобразуется в тупое мясо.

Почему-либо я поразмыслил о собственных прошлых рабынях. Я помню женщин, которые после первой порки либо другого наказания «расплывались» — они делали все, что им скажешь без замедления, не задумываясь. Все, что можно было сломать в их душе, ломалось сходу, они смирялись с судьбой и просто ожидали, когда все завершится. С ними было скучновато. С их телами можно было делать всё, насиловать их куда угодно, как угодно и чем угодно. Но их разум летал кое-где в другом месте. Они очень страшились наказания, чтоб оставаться живыми людьми, а не безвольными амебами.

Когда мне это надоедало, я заканчивал игру. Просто отдавал девчонку команде и смотрел, сколько она выдержит. Время от времени в такие моменты пленницы «оживали» — осознав, что такое развлечение им не пережить, они начинали орать, пробовали вырваться, смотрели на меня умоляющим взором и обещали делать «всё-всё-всё» — только бы я закончил насилие. Дуры. Не понимали, что я выкидывал их конкретно поэтому, что они были готовы исполнить всякую мою прихоть, не удивляясь, не сопротивляясь и не пытаясь выпросить снисхождение.

У меня на корабле практически сотка человек команды. Все мужчины, кроме Кейт. Ни одна женщина не способна выдержать такое. Когда я кидал их на палубу со словами: «Ребята, она ваша!», их здесь же хватали за руки и ноги, разрывали одежку и раскладывали где-нибудь на носу корабля. Позже выстраивалась длинноватая очередь и начиналось. Жертву имели по одному и группами, время от времени переворачивали, ставили в различные позы, заставляли принимать активное роль – сосать, подпрыгивать на членах, пробовать самой двигаться в такт насильникам. Я обычно смотрю за этим шоу минут пятнадцать-двадцать. Пока на лице девицы есть еще какие-то эмоции, а у команды работает фантазия. Позже взор игрушки совсем тухнет, а заместо различного и радостного траха начинается тупая долбежка массой во все доступные отверстия. В этот момент я как правил ухожу к для себя в каюту. Еще через час-полтора ко мне входит Кейт.

— Она готова, — гласит она обычно.

Это означает, что жертва растеряла сознание, и сейчас насилуют просто нечуткое тело. Когда окончат – выкинут за борт. Думаю, что практически все из их выживают – морская вода стремительно приводит в чувства, а «последнюю игру» я устраиваю, только когда мы идем неподалеку от берега. Сам не знаю почему. Просто мне так охото.

Я снова посмотрел на свою новейшую игрушку. Заметив, каким разгневанным взором она глядит на оголенную Кейт, я выдумал для пиратки очень оригинальное наказание за нарушение приказа. Думаю, пора как надо проучить мою ассистентку. А то что-то она в ближайшее время стала много своевольничать…

***

— Ты о кое-чем задумался? – оборвала мои размышления Кейт.

— Ни о чем суровом, — улыбнулся в ответ я.

— Я смотрю, наша игрушка очнулась. Может, продолжим, пока она не заскучала?

— Не думаю, что ей скучновато было глядеть на то, что мы тут вытворяли, – ответил я. – К тому же, ты забыла один принципиальный момент.

— Какой? – невинно спросил пиратка.

— Ты нарушила мой приказ и должна быть за это наказана!

Моя подруга напряглась и, поджав губки, спросила:

— В качестве наказания ты запрещаешь мне играть с твоей рабыней?

— Не запрещаю. Просто условия игры будут сейчас немножко другие. Не уверен, что для тебя они понравится, но мне точно будет забавно! – ответил я наизловещим голосом.

***

— Нет, Рокс! Ты этого не сделаешь! Она же меня уничтожит! – возмущалась Кейт, когда я поведал ей новые условия игры.

— Не думаю. Во-1-х, ей дорога ее жизнь, и подписывать для себя приговор ради мести она не станет. Во-2-х, я не позволю ей сделать ничего такового, что могло бы тебя уничтожить либо искалечить.

— Я все равно боюсь! Я… я… — от волнения пиратка начала заикаться. – Я даже не представляю, что она со мной сделает!

— Думаю, она сделает довольно, чтоб ты навечно запомнила, что мое слово – это Закон, который никогда нельзя нарушать!

Я оборотился к все еще связанной Эмили.

— Ты сообразила, чего я желаю? На данный момент Кейт тебя развяжет и даст для тебя собственный «волшебный» мешок. Можешь использовать все, что отыщешь там. И можешь делать со собственной мучительницей все, что захочешь. Ты ведь согласна посодействовать мне и наказать ее за нарушение приказа?

Женщина гневно закивала.

— Замечательно! Чувствую, меня ожидает потрясающее зрелище! А вот этим я буду заносить дополнительный огонек в ваши забавы.

С этими словами я отобрал у Кейт плеть и положил ее рядом со своим креслом.