Категория: Экзекуция
Меня зовут Таня. На данный момент мне 26 лет, Уже два года дружно живу со своим легитимным супругом. Как большая часть людей, часто имею интимную близость в традиционном варианте. Супругу никогда не изменяла, хотя и не один раз предоставлялась такая возможность, ну и заниматься обыденным сексом с сторонними мужиками, как-то вообщем не тянет. И всё бы было отлично, если б не терзала меня одна сторона моей интимной жизни, о которой и хотелось тут поведать.
Дело состоит в том, что я — застарелая мазохистка. Свои наклонности стала замечать ещё в детском саду во время медосмотров. Помню, что когда стояла голая перед суровыми медиками, трогавшими и обсуждавшими меня, то испытывала совместно со ужасом и стыдом какое-то жгучеприятное чувство, проходящее через всё тело и скапливающееся кое-где понизу животика. То же самое я чувствовала и в других ситуациях, связанных с грядущим наказанием, болью либо просто унижением.
В один прекрасный момент, к примеру, мальчишки с букетами крапивы подкараулили нескольких девченок, в том числе и меня и принялись хлестать нас по нагим ногам. Все с одичавшим визгом естественно разбежались, а я же почему-либо осталась стоять на месте, как вкопанная и получила за всех сполна жгучей крапивой. Я рыдала от боли и обиды, когда позже мне прикладывали влажное полотенце к распухшим от волдырей рукам и ногам, но сразу получала не поддающееся объяснению наслаждение от происшедшего. Время от времени такие вещи меня даже стращали, но я старалась об этом не мыслить и никому об этом не говорила.
Неувязка обострилась, когда я уже обучалась в шестом классе и дело задело созревания. Я начала часто мастурбировать. При всем этом в моих бурных фантазиях разворачивались различные сцены сексапильного насилия, унижения и пыток, в каких главной героиней происходящего была, конечно, я сама. В отсутствие родителей я в действительности устраивала сама для себя некие доступные процедуры казни. Перед зеркалом я раздевалась донага и истязала себя различными методами. Я стегала себя скакалкой, прижигала к телу мелкие раскалённые угольки, делала неглубокие порезы бритвочкой на ягодицах и ступнях, которые потом натирала солью, втыкала в себя сходу по упаковке канцелярских булавок, за ранее протёртых спиртом и т. д. При всем этом я мастурбировала и кончала по нескольку раз. В особенности возбуждало выходить зимой в мороз на заснеженную лоджию совсем нагой и с босыми ногами. Я нередко представляла себя в роли пойманной партизанки на допросе сопровождающемся принудительным раздеванием донага, поркой, разными видами пыток, где всё дело завершалось моей общественной казнью в нагом виде. Специально в библиотеке я взяла книжку повествующую о всем известном подвиге комсомолки Зои Космодемьянской. Я по нескольку раз перечитывала строчки, описывающие мучения юной партизанки, представляя себя на её месте.
До одной поры о моих странностях никто не додумывался, только приходилось разъяснять родителям «случайное» происхождение шрамов и синяков на открытых частях тела.
В один прекрасный момент зимой, когда я обучалась в восьмом классе, на уроке физкультуры физрук прочел нашему классу лекцию о полезности и способах закаливания юного организма начиная от обычного обтирания водой и заканчивая купанием в проруби. Меня данная тема не оставила без внимания, потому в тот же вечер ворачиваясь из школы домой совместно с подружкой Олей, я вроде бы ненарочно вспомнила про урок физры. Я в шуточку спросила Ольку, как ей мысль о зимнем закаливании и о проруби, на что Оля съёжившись ответила, что наш физрук если сам желает, то пускай и лезет в прорубь, а она пока ещё из разума не выжилась. У меня сходу сработала в голове мысль и я произнесла, что смогла бы просто, по последней мере если не в прорубь, то пройтись голышём по морозу точно. Оля расхохоталась: «Ты чего Танька, с дуба упала что ли, шутишь?» Я уже возбуждаясь ответила, что могу даже показать. Здесь я увидела, как Олю тоже немного возбудило моё выражение. Посмеявшись ещё малость она проявила желание поглазеть на такое потешное зрелище и спросила, могу ли я сделать это прямо на данный момент. Я, задыхаясь от волнения, предложила свернуть к заброшенному пустырю, располагавшемуся неподалёку от школы, куда мы и направились. Начинались сумерки. Невзирая на то, что на дворе был январь, погода стояла достаточно мягенькая, отмечался лёгкий морозец и падал маленький снежок.
Скоро мы пришли на пустырь, где находились только старенькые древесные сараи, отдельные кустики и деревья и полуразвалившийся забор. Мы осмотрелись вокруг и зашли в скрытое местечко меж сараями. «Ну что, Танюша, раздевайся!» — внезапно императивным голосом произнесла Оля. Я поставила на снег собственный портфель и принялась расстёгивать пуговицы у пальто. Меня уже всю трясло от возбуждения. Я ещё раз обернулась, нет ли кого-нибудь вблизи. Вокруг было тихо и только издалека доносились звуки проезжающих машин. Я сняла пальто с шарфом и положив его на портфель начала снимать кофточку. Раззадоренная Олька тем временем начала подгонять меня: «Ну давай, поживее снимай с себя всё до нити!» Стянув кофточку я ощутила, как мороз уже начал пощипывать обнажившиеся плечи и просачиваться под лёгкую одежку. Я стремительно сняла майку и желала стягивать юбку, но подружка, вошедшая в азарт этой игры, отдала приказ сначала снять лифчик, что я послушливо сделала. Я стояла перед Олей до пояса нагая и от возбуждения почтине ощущала холода. «Сейчас юбку!» — скомандовала Оля. Длинноватая шерстяная юбка была на резинке, потому я стремительно стянула её через голову, оставшись в прозрачных капроновых колготках, сапогах и трусах. В этот момент добавилось чувство сильного стыда, которое ещё сильней меня распаляло. Олька возбуждённо смеялась. Её взор скользил по моему пухлому телу, временами останавливаясь на свисающих раскрасневшихся от мороза грудях. Я присела на свою снятую одежку и принялась разуваться. Руки дрожали и я никак не могла расстегнуть молнию на сапоге, её как назло заело и мне пришлось даже сломать её. В конце концов я стянула сапоги и шерстяные носки. Потом встала на край пальто и скатала с ног колготки. Остались только одни трусы, которые я практически сорвала с себя одним скачком. Я в первый раз стала перед собственной школьной подружкой во всей собственной нагой и пухлой красоте, да ещё на улице зимой. Сначала я механично съёжилась и прикрылась, обняв себя руками. Сердечко колотилось, я ощущала близость оргазма, но сдерживалась. Оля, по-видимому также здорово заведённая, совсем вошла в доминирующую роль. Она сорвала с кустика длинноватую вицу и подойдя с ней ко мне отдала приказ сойти с валяющейся одежки на снег и встать обширно расставив ноги. Руки повелела поднять и сцепить над головой. Я здесь же безоговорочно и с огромным наслаждением выполнила Олино приказание. Тело обдала волна ледяного воздуха, снег как будто огнём обжёг босоногие ступни. Оля начала кончиком вицы щекотать и немного постёгивать меня по разным местам. Я еле сдерживала оргазм и вся тряслась. Тогда Олька опустила свою вицу и спросила: «Танюша, ты вся дрожишь, для тебя наверняка очень холодно?» Мне вправду было холодно, но я готова была продолжать эту затею сколько угодно длительно и ответила, что замёрзла совершенно немножко. «Так, чтоб согреться, ты должна сейчас побегать. Пробежишь 10 раз вокруг длинноватого сарая, как на уроке физ-ры!» — расхохотавшись отдала приказ Оля. Итак, бегом марш! Я немедля побежала. В этот момент мне стало несусветно холодно.
В особенности стыли ноги, ягодицы и груди. -Падающие снежинки, как будто искорки, обжигающе кололи тело. Бежать пришлось с босыми ногами по снегу, который в неких местах оказался достаточно глубочайшим, так что я проваливалась в него чуть ли не по пояс. Там же о торчащие ветки я до крови исцарапала ляжки. Во время бега груди нескромно болтались в различные стороны. Пробежав половину кругов я существенно согрелась и даже снег под босоногими ногами казался просто мягеньким ковром. Такового одичавшего …наслаждения я не получала ещё никогда в жизни. Ольга стояла в стороне и обширно распахнутыми очами смотрела на меня, как на чёкнутую. Добежав последний десятый круг и отдышавшись я ощутила, что мне совершенно не холодно, а даже напротив появилось раскатывающееся по всему раскрасневшемуся телу тепло. Я подошла к Оле и встала перед ней по стойке «смирно». Здесь, совсем внезапно для меня, Оля сняла руковицы и стала обеими руками мять мои груди, сжимая твёрдые и заострившиеся от мороза соски. Новенькая мощная волна возбуждения проехалась по моему телу от головы до пяток. Животик снизу чуть не свела судорога. За кончив с грудями, Олины тёплые ладошки принялись разглаживать мне животик, спускаясь всё ниже к лобку, потом начали ощупывать полные ягодицы и ляжки. Я невольно расставила ноги и ловила непередаваемый кайф. Потом Оля присев на корточки стала щупать мою промежность поначалу лаского одной рукою, а позже обе её руки скупо впились в мои половые губки. В этот момент я не выдержала и стала бурно кончать. Я достаточно звучно застонала. Оля, лицезрев, что я кончаю, наверняка ради хохота, схватила руками горсть снега и начала натирать им меж ногами. От этого острота моего оргазма резко усилилась и я чуть не утратив сознание с кликом задёргалась в судорогах, после этого обессиленная упала голышём в сугроб. От ледяной купели я стремительно пришла в себя, вскочила и стряхивая с тела остатки снега, бросилась к собственной одежке. Дрожащими руками я кое-как напяливала на себя застывшие вещи. Оля испуганно помогала мне одеваться и гласила, что я могу серьёзно простыть. На влажное тело я не смогла надеть колготки и потому спрятав их в портфель, обулась на босу ногу. За всем этим занятием мы даже не увидели двоих мальчиков из младших классов, стоявших неподалёку и недоумённо наблюдавших за нами.
Чтоб согреться, мы обе, схватив ранцы побежали бегом домой. Один сапог со сломанной молнией болтался у меня на ноге, юбка была насажена шиворот на выворот. По дороге Оля спросила меня про шрамы, увиденные ей на моём теле. И я, дурочка, отчасти призналась подружке в собственных наклонностях, хотя наверное она уже и сама додумалась. С того денька моя подружка Оля и другие однокласницы стали как-то сторониться меня, избегать общения и похихикивать мне вослед. Повидимому, Оля поведала девчёнкам про этот случай, благо никто из учителей и родителей об этом, я думаю, не вызнал, а то стыда не оберёшся.
Больше подобные истории со мной к огорчению не случались. На данный момент я уже далековато не школьница, но мои мазохистские пристрастия не затихают, а напротив, становятся ещё посильнее. Я часто забредаю зимой по вечерам на тот пустырь и одна в мгле раздевшись донага хожу по снегу с босыми ногами и вспоминаю тот случай. В отсутствие супруга я по-прежнему устраиваю разные процедуры самоэкзекуции. Я не один раз пробовала завести супруга на подобные игры, но он к огорчению относится к ним флегмантично.
Если вдруг посреди читателей случаем окажутся дамы с мазохистскими наклонностями, буду рада переписываться [email protected] Если в этом рассказе меня выяснит моя бывшая школьная подружка Ольга, то передаю ей большой привет!
