Категория: Подростки
Как Вовкины предки ушли, мы постучались к нему. Он открыл нам и очень опешил, лицезрев сходу четырех девченок. Мы не стали ожидать приглашения и вошли.
— Вы чего, — опешил Вовка.
— Пиво есть?
И Маринка смело, не разуваясь, пошла на кухню. Послышался звук открываемой дверцы, потом возглас сожаления.
— Хорошо, где здесь у вас средства, я сгоняю, — произнесла она, возвратившись.
Вовка стоял бледноватый и немного испуганный.
— Не пугай дитя, вот для тебя полтинник, — произнесла я, и Маринка вышла.
— Вы чего, — повторил Вовка собственный вопрос и сел на стул.
— Сел! — кликнула Наташка, — а нас не пригласил.
— Садитесь… — Вовка отчаянно махнул рукою в сторону дивана.
Диванчик был мягенький, широкий. Мы не принудили себя упрашивать и мигом попрыгали на него. Туфли и босоножки полетели на пол. Твердый ворс обивки впился в нежную кожу попы, раздражающе коснулся ласковых лепесточков меж ног. Трусики мы сбросили еще в подъезде, устроив из этого возбуждающее шоу. Поначалу это сделала Ленка. Мы щебетали у окошка, а мимо проходил вниз некий мальчик. Как он ступил на лестницу, Ленка нерасторопно приподняла подол и медлительно стала стягивать с себя узкие голубые трусики. Мы не ждали этого и смолкли мгновенно, отчего мальчик обернулся. Неожиданный вид оголенной девчоночьей попы, задранного платьица и полуснятых трусиков так ошарашил его, что он кубарем скатился с лестницы и выскочил из подъезда.
Мы щебетали, естественно, о сладостном и запрещенном. Ведали и о ласках, которые пока доставляли для себя только сами. Заговорили и о том, как можно было бы посодействовать в этом друг дружке. Однополые ласки были вроде предосудительны, но мы не ощущали к ним таковой уж антипатии. Привлечь же к ним какого-либо мальчишку казалось более естественным. Вот Ленка и решила как будто бы совратить проходящего.
Маринка устрашила какую-то девчонку. Та, напротив, подымалась снизу. С некой опаской прошла она мимо нас, а когда искоса обернулась, ужаснулась больше того мальчугана, взвизгнула и мигом пропала наверху. Только дверь с шумом хлопнула через секунду. Маринка стояла, спустив трусики и немного раздвинув колени, высоко держа подол юбки. Наташка рисковала больше всех. Она раздевалась за спиной поднимающегося ввысь дядьки. Он так и не обернулся, но Наташка стала убеждать нас, что от этого ей было еще страшнее… и приятнее. Здесь и открылась дверь этажом ниже, и вниз пошли какая-то дама и мужик.
— Девчонки, это ж Вовкина квартира, пойдемте его изнасилуем, — произнесла Наташка и засмеялась. Мы спустились вниз. Когда Вовка стал спрашивать, кто пришел, я медлительно стала стягивать свои трусики. Но он торопился еще меньше, потому ничего так и не увидел. Я же пережила несколько волнующих мгновений, отчего понизу животика что-то сжалось, и пробежало жарким ручейком сверху вниз. Любопытно, а у девчонок это было? Но спрашивать было поздно.
Твердый ворс обивки впился в нежную кожу попы, раздражающе коснулся ласковых лепесточков меж ног, и я подсознательно поджала ноги, чтоб отодвинуть свои нежные красоты от жесткой материи. Подол короткой юбчонки натянулся и несколько сполз наверх.
«Вот, на данный момент раскроются мои красоты» — поразмыслила я, и вновь ощутила горячую волну.
— Ну что, девки, напрасно что ли пришли? Вовка, стриптиз будем демонстрировать? Музыку включи, что ль, — произнесла Наташка.
Вовка побагровел, но так и не сообразил, кто должен демонстрировать этот самый стриптиз, но музыку послушливо включил.
— Вовка, так нечестно. Мы без трусов, а ты весь одетый.
— Вы чего? — он, в конце концов, более ясно ощутил неладное.
— А ничего! Брюки снимай!
Это уже зашумела Ленка и стала махать перед Вовкой подолом собственного платьица, оголяя ноги и часть животика. Возбуждение передалось нам, и мы с Наташкой тоже немного обнажились. Вовка увидел, что на нас нет нижнего белья, и совершенно ужаснулся. Это нас и разозлило. Здесь перед ним девчонки выкобениваются, а он что-то задумывается! Мы схватили его, затащили на диванчик и стали раздевать. Вовка пробовал слабо сопротивляться, но здесь возвратилась Маринка с пивом и стремительно пришла к нам на помощь, вчетвером уже было легче. Наташке удалось взгромоздиться на мальчишку верхом, она села на его грудь, руки их были сцеплены и лежали над головой Вовки, отчего животик Наташки склонился над самым Вовкиным лицом. Через узкую рубаху он чувствовал горячее девичье тело. От всего этого мутилось в голове и сил сопротивляться просто не было.
— Ах, как он мне дышит в мою киску! — произнесла вдруг Наташка, — дай пива.
Здесь мы приостановились раздевать Вовку, и, усевшись с Ленкой на его ноги, стали тоже пить пиво.
— Хочешь? — Маринка протянула бутылку Вовке.
От пива сходу стало легче и веселее. Ну и Вовка малость обмяк, и мы принялись раздевать его далее. Отвлекаемый запахом и теплом придвинувшейся к самому лицу Наташкиной киски Вовка притих, расслабился, но под брюками меж ног вдруг появился некий бугорок. Мы стали щупать его снаружи, Вовка закрутился и застонал. Тогда мы сдернули с него брюки. Вертикально маленьким отростком торчала узкая Вовкина пися. Мы с Ленкой потрогали ее, и она еще больше напряглась и отклонилась к животику. Ленка попробовала отклонить ее книзу, но Вовка закрутился, видно ему стало больно. Писька была хотя и не так велика, но очевидно длиннее, чем обычно. Кожи на ней сейчас не хватало, потому сверху из-под нее торчала мокроватая красненькая головка. Я взялась пальчиками вокруг и попробовала опустить кожу вниз, вроде бы раздевая письку. Кожа подалась, но снизу она оказалась прикрепленной к оголившейся головке и очень натянулась, но, судя по всему, от этого Вовке больно не стало. Я попробовала возвратить кожу на место, позже снова сняла ее малость, Вовка засопел.
Наташка меж тем накрыла Вовкину голову подолом платьица и совершенно придвинулась к его лицу, отчего тело мальчишки даже немного выгнулось, ноги подались в стороны. Наташка тоже напряглась, закрыла глаза, привстала и еще чуток придвинулась к лицу Вовки. Сейчас ее киска точно касалась его. Я представила, вроде бы я прикасалась разгоряченной киской Вовкиного подбородка, и мне стало плохо от наисильнейшей волны желания, охватившего тело. Девчонки рядом тоже разомлели и уже сбросили платьица. Разделась и я. Маринка посиживала чуток в стороне и искусно мастурбировала, одной рукою поглаживая чуток наметившиеся груди, теребя потвердевшие соски. Ленка обхватила нагую ногу лежащего своими и медлительно подавалась всем телом то вперед, то вспять, рукою она сжимала узкий Вовкин отросток.
Я ладонью погладила себя, заводя ее под себя чуть ли не до спины, с силой проводя меж ног по раскрывшимся и мокроватым створочкам. Пальчики мои чуток погружались в мою жаркую пещерку, лаского обымали набухший отросточек над нею. В особенности приятными были конкретно эти прикосновения и пожимния. Мне захотелось почувствовать в себе чужое тело, и я, немного отстранив Ленку, стала пристраиваться к Вовкиному членику, как и раньше стоявшему торчком. Сделать это было несложно. Поначалу я села верхом на Вовкин животик, потеснив зад Наташки. От этого соприкосновения стало очень приятно. Потом я стала ловить Вовкин членик своим отверстием. Я касалась его краями, задевала клитрочком, отчего волны обезумевшего наслаждения проходили по …телу. В конце концов я просто села так, что членик Вовки стопроцентно вошел в меня. Он был как пальчик, но жаркий, гибкий, более мягенький, практически ласковый. Я только желала пристроить его поудобнее, но здесь из Вовки стукнула струя…
— Ты что, гад! — я мигом слетела с него, т.к. забеременеть мне совсем не улыбалось. Членик стоя извергал сперму, нисколечко не теряя осанки. «Сама повинна» — поразмыслила я и отправилась в ванну. Я присела на корточки и пустила тугую струю в себя. Сперма ушла неглубоко и, вероятнее всего, стремительно вымылась. Теплая вода успокоила меня, и вновь возвратилось возбуждение. Я немного вытерлась и вышла из ванны. Сейчас на Вовке посиживала Маринка. Она, фактически, не посиживала, а скакала, быстро-быстро опускаясь на Вовкин членик и подскакивая. Посиживала она не так, как я, а напротив, руками обняв Наташку, прижималась всем телом и к ней, тискала Наташкины молодые сиськи. Обе стонали. Вовкина лицо наполовину укрыто было Наташкиной киской, глаза его были закрыты, язык, разумеется, голубил Наташку изнутри, отчего она, как и Маринка, немного подскакивала, покачиваясь из стороны в сторону.
На Вовке на данный момент мне места не было, и здесь мой взор свалился на Ленку. Ленка лежала рядом на спине, раздвинув и согнув в коленях ноги, со немного прикрытыми очами, более ощущая творившееся рядом, ежели следя это. Рука ее лениво изучила собственное влагалище. Я вползла на диванчик и поместилась меж ног Ленки. Моя собственная киска взывала и ныла, но меня неудержимо повлекло к Ленкиной.
Я никогда еще так близко не рассматривала наш девичий орган. Покрытые легким пушком две полненькие складки окружали раскрытый розовый бутон, из которого по бокам торчали два ласковых лепесточка, чуток прикрывая собой уходящую вглубь гладкую слизистую розовость. Эти лепесточки, сходясь вверху, чуток скрывались под набухший треугольно-образный отросток — клитор — средоточие сладострастия. Пальчики Ленки раздвигали лепестки, проникали вовнутрь, ворачивались и голубили клитор. Я придвинулась поближе и лизнула края лепестков, Ленка ответила мне всем телом, чуток отвела руку. Я смелее приникла губками к бутончику, ощутив благоухающий запах и чуток кисловатый вкус. Ленка затрепетала и еще обширнее раздвинула ноги. Руки же ее направились ввысь и стали щупать узкую грудь, совершенно освободив мне место около наивной киски.
Я стала вылизывать мокроватые створки красот, и они отвечали мне узкой вибрацией. Я вбирала в себя клитор, поддевая его язычком снизу, и он тоже отвечал мне нарастающим напряжением и упругостью, очень возбуждая всю меня. Опускаясь вниз от клитора, я все дальше проникала вспять, вылизывая промежность, и, в конце концов, достигнула сомой попы и щелки меж ягодицами. Руки Ленки потянулись к моему телу, стали звать его. Я развернулась и опустилась своим лобком на ее грудь, сразу раскрыв перед Ленкой то же, что лицезрела и я. Ленка здесь же прильнула к моему бутончику, обжигая теплом языка все внутренности, возжигая его упругостью все мои чувства.
В новеньком положении мне удобнее было продолжить исследование оборотной стороны девичьего тела и я продолжила это. Слюна и слизь пролегли сочной дорожкой от клитора через промежность к самому анусу, который оказался очень приятной и восхитительной дырочкой. Слизистая здесь была еще больше уплотненная, но также приятная для чувств, и воронкообразно уходила вовнутрь тела. Ленка, естественно, повторяла все мои движения на мне, и нам обеим было до одичавших криков приятно. Но крики мы сдерживали, только немного постанывая и мыча.
Перевозбудившаяся Ленка погрузила собственный носик в меня, упершись всем лицом и расплющивая мою киску. Губки ее при всем этом втягивали в себя мой клитор, а пальчиками она растягивала мои ягодицы, касалась ануса, вводя всем этим меня в непередаваемо блаженное состояние. От этой острой неги меня также тянуло раствориться в Ленкином тельце. Я обрисовывала круги за кругами своим языком вокруг Ленкиного пирожка, забиралась в него, сколько могла, пробовала протиснуться в плотное отверстие ануса и вздрагивала, вздрагивала всем телом…
Потихоньку я ощутила, что анус Ленки начал терять обыденное напряжение, стал более готовым впустить в себя постороннее тело. Практически сразу ощутила это и у себя, когда Ленка в особенности очень нажала упругим язычком. Я уперлась в ее дырочку и тоже малость протиснула вовнутрь собственный язычок. Когда же я просто погрузила в Ленку пальчик, я сообразила, что и в меня можно совсем безболезненно чего-нибудть вставить.
Здесь сразу застонали Маринка и Наташка. Увлеченные своими чувствами мы с Ленкой и не увидели, в каком обезумевшем темпе прыгала по Вовке, по Наташке Маринка. Так прыгал над мамкой сосед дядя Леша. Их показал мне в один прекрасный момент Мишка, обнаруживший их в густых кустиках нашего сквера. Мы потихоньку пробрались ближе, и я увидела, как мамка стоит на четвереньках, а дядя Леша, пристроившись сзади, часто-часто совершает какие-то прыгающие движения. Оба были практически одеты, просто он задрал ей платьице и немного спустил с нее трусы. И оба были сосредоточенно-радостные. С того времени я сообразила, почему отец, поглаживая мои ноги, когда я посиживала у него на коленях, нет же, ну и задержит свою ладонь у меня меж ног, как бы только немного прижимая платьице. Мне вдруг стало ясно, что все мужчины только и задумываются о том, вроде бы оказаться у дамы меж ног. Сообразила я, что и мне от этого делается очень приятно. Отец перебирал пальцами, вроде бы невзначай пожимая мои пухлые детские, но уже полностью чувствительные створки священной раковины, а я замирала от неги и страшилась сразу, что он увидит это. Ох! — выдохнула Маринка, повалившись на спину Наташки, обняв ее в конвульсиях оргазма, который сотрясал обеих подружек. Мгновение спустя они упали с Вовки, членик которого, обильно смазанный выделениями обоих, как и раньше торчал. Кончивший раз, он, видимо, приобретал некую устойчивость, пока не накопится новенькая порция семени. Я не отдала Вовке опамятоваться, и стала пристраиваться к его членику.
В моей киске он уже побывал, сейчас мне страстно хотелось опустить его в дырочку по соседству. Я села ему на животик спиной к нему и потом стала продвигаться к его членику. Сзади меня расположилась Ленка, усевшаяся прямо на лицо Вовки собственной распаленной киской. Я обусловила это, протянув руку вспять, к его лицу, встретив там легкую курчавость Ленкиного лобка. Продвигаясь вперед, я прижималась к Вовкиному членику собственной жаркой и жаждущей плоти киской, но не стала погружать его в себя, потом оголившаяся головка скользнула по моей промежности и уперлась в углубление меж ягодицами. Все было обильно увлажнено. Направляя и придерживая хотимый отросток рукою, я стала напирать на него собственной дырочкой в попе. В самое начало он вошел просто, от соприкосновения покровов по телу побежала замирающая судорога. Я стала насаживаться посильнее, но членик все никак не желал просачиваться вовнутрь. Тогда я стала двигаться вперед-назад, пытаясь вроде бы с разгона пробить им преграду в моем теле. От этих движения плоть смыкалась и вновь подвергалась растяжению, доставляя неизъяснимое удовольствие. Леночка… поласкай мою грудь…
И Ленка вцепилась пальчиками в мои соски, доставляя этим боль и заостряя чувство удовольствия. Она тянула соски то вперед, то в стороны, потом просто сжимала мои мелкие титечки ладонями и опять щипала соски. От сосков через все тело протянулись невидимые напряженные струны к моим паховым складкам и дальше повдоль их к заду и вовнутрь. Они тянули в стороны все мои внутренности и посодействовали, в конце концов, расслабиться дырочке… Очередное движение вперед… Отверстие поддалось… Вспять… И я с силой насаживаюсь на Вовкину стоячую письку собственной попой!
Ух, ты! Как будто застежка, отверстие плотно обхватывает член, и сейчас стоит усилий вытащить его назад,… освободиться от него. Я приподнимаюсь, отчего член несколько натягивается, а потом пробкой выскальзывает из меня, но, почувствовав этот момент, я здесь же падаю вниз и вновь оказываюсь загарпуненной этим сладким орудием мальчишки. Растянутось всех стен моей дырочки в попе, контакт с жарким членом вновь и вновь порождают судорожные волны, сотрясающие все тело и заставляющие замирать всю душу, останавливают дыхание. Руки сами тянутся вспять, к влагалищу Ленки, как и раньше ласкающей мою грудь. Я погружаю свои пальцы в него и стягиваю Ленку с лица Вовки, прижимая ее тело к собственному. Пальцы лихорадочно копошатся в жарком Ленкином теле, я нащупываю гибкий клитор, подцепляю его снизу пальчиками и вот уже Ленка бьется в сладостных конвульсиях. Кто бы приголубил мой клитор?
— Наташ, поцелуй меня… туда, — я почему-либо больше желаю, чтоб это сделала Наташка. Она красива, у нее длинноватые светлые волосы. Когда мы с ней время от времени обнимаемся и целуемся при встрече, меня дразнит запах ее тела. Чуток отдохнувшая, Наташка охотно склоняется к моей киске, я чувствую эту охоту, практически страсть. Она лижет мои ноги, паховые складки, равномерно приближается к нежно-розовому отверстию и, в конце концов, запускает собственный проворный язычок меж внутренних губок. Пощекотав малость снутри, подымается к месту, где сходятся эти губки, и втягивает в рот поначалу их, а позже и клитор, напрягшийся и налившийся кровью.
Напряжение быстро вырастает, от ударов сладостных волн мутится сознание. Наташка настолько толкова, что запускает пальцы в меня и ищет, нащупывает через какие-то внутренние перегородки Вовкин член. Плоть, зажатая с 2-ух сторон членом Вовки и нежными Наташкиными пальчиками, вдруг взрывается ужасным разрядом, усиливаемым стократ жарким контактом Наташкиных губ с моим лопающимся клитором и терзаниями Ленкой моих сосков… Я сразу слепну от черно-зеленых искр, с уст срываются нежные ругательства, но я не слышу их, оглушенная шумом бурного потока крови по всем жилам и сосудам, проваливаясь в жаркую пучину, дернувшись в итоге всем своим телом.
